Заговор богинь - Страница 71

– Расскажи мне какую-нибудь историю, – попросила она.

Лицо Ахиллеса превратилось в сплошной вопрос

– Историю?..

– Ну да.

Свободной рукой, той, что не придерживала одеяло, обернутое вокруг тела, Катрина сжала пальцы Ахиллеса и потянула его к святилищу, где их ждала полная еды корзина.

– Расскажи мне что-нибудь о своем детстве, пока мы будем есть. Что-нибудь о Фтии. Что-нибудь не слишком лестное для себя.

Ахиллес удивленно хмыкнул.

– А что, если я был безупречным ребенком и не делал ничего такого, что не звучало бы лестно?

– Тогда я съем корзину вместо того обеда, который ты заставил Этнию уложить в нее, запугав бедняжку.

Катрина села рядом с корзиной, расправила вокруг себя одеяло и выжала мокрые волосы.

– Ух ты! Сыр, мясо, оливки, вино! Все, что мне больше всего нравится, – жирное, соленое! И выпивка!

Ахиллес устроился рядом с ней, опять прислонившись спиной к колонне и пытаясь расслабиться и не смотреть на обнаженные плечи Катрины. Она протянула ему ломоть хлеба с сыром.

– Хорошо, что это тело такое молодое. Меньше опасности, что сыр весь целиком отложится на моей заднице... ну, по крайней мере, этого не произойдет сразу.

– А в своем времени ты не была такой молодой?

Катрина оторвалась от созерцания содержимого корзины и посмотрела на Ахиллеса. Он, похоже, не был ни потрясен, ни огорчен тем, что она на самом деле немолода, он просто удивился. Кэт улыбнулась.

– В своем настоящем времени я была почти на десять лет старше тебя.

Вот тут он был действительно поражен.

– И ты бросила мужа и детей, чтобы явиться сюда?

– Ох, боже, нет! Я никогда не была замужем, и у меня не было детишек.

– Ты дала клятву хранить целомудрие во славу какой-то богини?

– Знаешь, Геру и Афину это тоже привело в недоумение. Но в мире современных мне смертных женщины не выходят замуж слишком молодыми. Ну ладно, хорошо... только образованные женщины, живущие своим умом. На самом деле некоторые вообще никогда не выходят замуж. И не имеют детей. В этом нет необходимости.

– Но тогда как вы обходитесь со своей жизнью?

Катрина улыбнулась – неторопливо, со вкусом.

– А как нам хочется!

– Да вы просто как мужчины! – заявил Ахиллес, как будто наконец-то понял, в чем тут суть.

– Ну, думаю, с твоей точки зрения это действительно так. И кстати, на тот случай, если тебе интересно... Я совсем не намерена что-то менять для себя, несмотря на то, что сменила один мир на другой.

Ахиллес задумчиво посмотрел на нее.

– Значит ли это, что ты не хочешь ни выходить замуж, ни рожать детей?

Катрина постаралась не обращать внимания на легкое волнение, вызванное его вопросом.

– Не обязательно. Это значит, что даже если я выйду замуж и заведу детишек, то это будет только потому, что мне самой так захочется, а не потому, что от меня этого ожидают другие.

– А... согласен, – кивнул Ахиллес.

– Вот и хорошо. А теперь мне хочется услышать какой-нибудь рассказ о твоем детстве.

– И не льстивый рассказ.

– Именно так. И только так.

– Ладно.

Ахиллес поудобнее устроился у колонны, скрестив ноги. Начав говорить, он время от времени делал глоток вина из меха, а Катрина усердно трудилась над едой, опустошая корзину.

– Когда я был мальчишкой, я не верил, что могу утонуть.

– Ну, в этом есть смысл. Твоя матушка ведь морская богиня.

– В этом было бы куда больше смысла, если бы я заодно был еще и бессмертным. Но я им не был, хотя и поступал иной раз так, словно смерть мне не грозила. Я доводил до безумия своих нянек. А когда нянек сменили учителя, я стал доводить до бешенства их. Я совершал отчаянные глупости – заплывал слишком далеко в море, попадал в скрытые течения и чудом спасался... в общем, постоянно творил нечто подобное. Дело зашло так далеко, что мой отец уже собирался запретить мне вообще подходить к морю.

– Но твоей матушке это не понравилось?

Ахиллес рассмеялся.

– Да, не понравилось. Но ей не нравилось и то, что ее единственный сын может погибнуть в детстве из-за собственной глупости. Поэтому они посовещались и решили преподать мне урок.

– Ну, звучит не слишком приятно, – решила Катрина, жестом попросив его передать винный мех.

– Это и было не слишком приятно. Мне тогда исполнилось... ну, около двенадцати лет было, а Патроклу еще и семи не стукнуло. Он таскался за мной как тень, и это бесконечно раздражало, но в тот день он сказал, что нашел в бухте брошенную лодку и может показать ее мне.

– А поскольку ты считал себя неким морским богом, то решил, что лодка тебе подойдет, – вставила Катрина.

– Ты рассуждаешь точно так же, как мои родители. Да конечно, я тут же потребовал, чтобы Патрокл отвел меня к лодке. Пока мы шли к бухте, погода резко испортилась, во Фтии это случается часто. Налетел шквальный ветер. Я видел, что рыбаки поспешно возвращаются на берег. Но я только фыркнул, глядя на них. Трусы! И мы с Патроклом подняли парус.

– А твои родители включили в свой план и Патрокла?

– Нет, они просто использовали его как пешку. Мой двоюродный брат пошел со мной к морю потому, что он пошел бы за мной следом куда угодно.

Катрина видела, как смягчилось лицо Ахиллеса, стоило ему заговорить о Патрокле.

– Ты ведь очень его любишь, правда?

– Он для меня и брат, и сын, – просто ответил Ахиллес, – В общем, мы отправились навстречу шторму. Мы были уже довольно далеко от берега, когда нашу лодку ударила волна и меня смыло за борт. Патрокл кричал и пытался бросить мне линь, но шторм был необычайно яростным, а волны – высокими.