Заговор богинь - Страница 8

– Так значит, ты перенесла их бестелесные души сюда? – Гера немного помолчала и вздохнула. – Венера, я понимаю, что к смертным легко привязаться, но ты вовсе не оказала услуги этим женщинам. Им надо отправиться в жизнь после смерти, ожидающую их. И мы ничего не...

Внезапно голос Геры дрогнул. Ее прелестное лицо исказилось, бокал с амброзией выскользнул из пальцев и, упав на мраморный пол, со звоном разлетелся вдребезги.

– Гера! Что случилось?! – закричала Венера, вместе с Афиной бросившись к королеве Олимпа.

Лицо богини ужасающе побледнело.

– Мои жрицы! Они взывают ко мне!

– Гера, сядь! Дыши глубже и расскажи, что происходит?

Венера проводила Геру к мягкой кушетке, а Афина тем временем добыла из воздуха новый бокал амброзии, который и поспешила поднести к губам Геры; но богиня оттолкнула бокал.

– Это все греки. Они сейчас грабят мой храм, у западной стены Трои, снаружи, – Гера провела по глазам дрожащей рукой, как будто желая прогнать ужасающую картину, – Я этого не понимаю. Они не должны грабить мои храмы. Я – богиня дома и очага, богиня брака и семьи, королева Олимпа! Зачем осквернять мои святилища?

Гера пошатнулась, словно готова была вот-вот потерять сознание.

– Мне нужно посидеть.

– Ты уже сидишь, – напомнила ей Афина.

– Что же делать? – На совершенно белом лице богини выступил пот, – Мои жрицы молят о помощи!

– Я не знаю! – Венера тяжело опустилась на кушетку рядом с Герой, взяла у Афины бокал с амброзией и осушила его одним глотком, – Я богиня любви. В моих храмах люди отдаются любви, и я не считаю это оскорблением или осквернением святилища. Иногда какой-нибудь брошенный любовник – ну, слегка сумасшедший, безусловно, – пронзает себя мечом, но тут уж ничего не поделаешь.

– Я знаю, что делать!

Богини уставились на Афину, надевавшую на голову возникший из воздуха боевой шлем.

– Надо ли напоминать, что я – богиня войны?

Венера и королева Олимпа одновременно помотали головами.

– Тогда вперед! Никто не может осквернять наши храмы безнаказанно. Впрочем, вам лучше остаться здесь. Зевс, пожалуй, разгневается, что я вмешалась в это дело.

Гера медленно поднялась. Видно было, что ноги все еще плохо держат ее, однако голос королевы Олимпа прозвучал резко и твердо:

– Да будь проклят Зевс и его приказ держаться в стороне от этой войны! Любой, кто посмеет напасть на моих жриц, будет наказан!

Венера с Герой переглянулись.

– Мы идем с тобой, – заявила богиня любви, – Если Зевс намерен гневаться, пусть уж гневается на всех нас.

– Да будет так, – ответила Афина. – Держитесь поближе ко мне.

Прежде чем богини растворились в воздухе, Венера махнула рукой в сторону оракула, и вокруг него возник сияющий ореол, охвативший два светлых шарика душ надежной защитой.

Богини материализовались в самом центре разрушений.

– Ох, нет! – всхлипнула Гера.

Но сразу величественно выпрямилась и решительно сжала губы.

– Это мои женщины! – мрачно произнесла богиня, подойдя к бесчувственным телам, – Я не могу их предать!

– Останься с ней. А я разберусь с теми мясниками, которые пока еще здесь, – сказала Афина Венере и быстро вышла из комнаты.

Отдаленные крики и приглушенный плач разносились по всему храму.

Венера, сдерживая тошноту, подошла к Гере, склонившейся над изувеченным женским телом. Как и все женщины в этом помещении храма, погибшая смертная была одета в небесно-голубые льняные одежды, какие носили служительницы королевы Олимпа. Венера подумала, что яркий алый цвет пролитой крови выглядит нелепо и крайне оскорбительно в храме Геры, который обычно наполняли мягкие, успокоительные тона, нежная музыка, ласковые ароматы сладких благовоний и мелодичные, веселые женские голоса.

– Это едва ли не самая старая моя жрица... – В голосе Геры слышались слезы, – Она присматривала за этим храмом больше сорока лет.

Богиня коснулась головы мертвой женщины.

– Пусть твой путь в поля Элизиума будет легким и мирным, – пробормотала она, и воздух задрожал от силы Геры.

Королева Олимпа посмотрела на Венеру.

– Мы должны благословить всех их.

– Разумеется.

Венера на мгновение сжала руку королевы и подруги, и богини пошли от тела к телу, даруя павшим жрицам вечное благословение на покой и счастье.

А во внутреннем святилище, у подножия статуи Геры они нашли их – двух молодых женщин, умерших, сжимая друг друга в объятиях, пытаясь защитить одна другую. У темноволосой женщины была ужасающая рана на голове. У блондинки, разделившей с ней смерть, грудь была рассечена греческим мечом.

– Кощунство! – прошипела Гера. – Святотатство!

Ее безмерная грусть и ужас сменились наконец праведным гневом.

– Эти женщины даже не был и моими жрицами! Они, судя по всему, просто пришли сюда, чтобы попросить моего благословения!

Рядом с телами молодых женщин обнаружились опрокинутый кубок вина и разбитый кувшин с медом.

– Вот эта мне кажется знакомой, – Венера показала на темноволосую женщину, – Чудесный пурпур и стола с золотой каймой... вроде бы такое носят лишь те, кто принадлежит к царскому дому Трои?

– Гера!

Громкий голос Афины перебил Венеру. Сероглазая богиня бурей ворвалась в святилище. Она была забрызгана кровью, а на руках держала молодую женщину в небесно-голубом одеянии. Женщина застонала, и Гера со сдавленным криком бросилась к ней, чтобы помочь Афине осторожно опустить бедняжку на мраморный пол. Королева Олимпа положила голову несчастной женщины себе на колени.